— Как терминал — узел слива и компаундирования нефти (УСиКН) оказался у нынешних владельцев?
— В 2010 году я купил владевшую терминалом компанию «Самаратранснефть-терминал». За несколько лет удалось увеличить перевалку на УСиКН с 10 тыс. тонн до 40–45 тыс. тонн нефти в месяц. Также в 2012–2014 годах был построен мини-НПЗ на 250 тыс. тонн. Группа компаний «Петронефть» через свою дочку «Самаратранснефть-терминал» владела и терминалом, и мини-НПЗ. К концу 2017 года большую часть перевалки обеспечивали «Юкола-нефть», «Регион-нефть» и несколько небольших нефтекомпаний.
В конце 2017 года весь терминальный комплекс, включая систему нефтепроводов до приемо-сдаточного пункта «Лопатино» (ПСП, примыкает к принадлежащей «Транснефти» ЛПДС «Лопатино»), «Самаратранснефть-терминал» продала Городской инновационно-лизинговой компании, которую контролировал НПФ «Благосостояние». Но уже в начале 2018 года терминал с баланса ГИЛК был продан ООО «Нефтеперевалка».
— Кто является бенефициаром «Нефтеперевалки»?
— Юридически — Светлана Балабай, фактически — Роман Ружечко, он являлся до июля 2018 года гендиректором «Самаратранснефть-терминала», пока мою компанию в 2018 году не передали в управление Абсолют-банку (принадлежит НПФ «Благосостояние».— “Ъ”). Ружечко забрал УСиКН с кредитом примерно 500 млн руб., решив вопрос с рефинансированием в МСП-банке. Он и Балабай — поручители по этому займу.
— Сейчас вы имеете отношение к «Самаратранснефть-терминалу»?
— Нет, не имею. В декабре прошлого года я продал группу компаний «Петронефть» трем юридическим лицам, аффилированным с Абсолют-банком, хотя не управляю ею еще с июня того же года. В тот момент основной кредитор Абсолют-банк, владевший 1% компании, сменил правление в «Петронефти» и в дочерних структурах, включая «Самаратранснефть-терминал». Банк воспользовался пунктом кредитного договора, который позволял в случае плохого финансового состояния компании поменять руководство. Потом были судебные процессы, и только в конце 2018 года мы достигли понимания с банком.
— Какова ваша версия попадания дихлорэтана в трубу?
— В конце апреля премьер дал указание за неделю найти виновных, и вот, объявили врагов народа — вот маленький терминал, который смог 5 млн тонн нефти хлорорганикой забить. На ЛПДС «Лопатино» («Транснефть-Дружба») из около 5 млн тонн в месяц приходит 2–2,5 млн тонн преимущественно легкой и средней нефти с «Транснефть-Приволги», почти столько же — с двух больших труб «Альметьевск-1, 2» из Татарстана тяжелой нефти и несравнимо меньше, порядка 35–40 тыс., насколько я знаю, формируется за счет «Нефтеперевалки». При этом нефть с узла не попадает сразу в нефтепровод «Дружба», а проходит смешивание в емкостном парке «Транснефти» на ЛПДС «Лопатино». Как утверждает Ружечко, все суточные паспорта (их два в сутки) с 1 апреля и до последнего дня прокачки 25 апреля были подписаны совместно с представителями «Транснефти», там не было превышения уровня хлорорганики. Но когда стали повторно проверять суточные арбитражные пробы, которые каждый день хранятся, то там оказалось в нескольких пробах превышение хлорорганики. Опять-таки можно было туда впрыснуть что угодно, так как непонятно, как это проверялось. Но даже если на эти данные опираться, то превышение хлорорганики было незначительным. Все компании с истощенными месторождениями используют хлорорганику. По моей информации, большое содержание хлорорганики в апреле было у «Татнефти», но этот факт не проверяется следственными органами, у них такая задача не стоит. Я располагаю достоверной информацией, что содержание хлорорганики в нефти «Татнефти» достигало 2700 ppm в апреле.
— Следствие утверждает, что хлорорганикой были заражены восемь резервуаров парка «Лопатино».
— Этого вообще не может быть! Нефть с УСиКНа «Нефтеперевалки» должна через собственный ПСП поступать только в один резервуар на ЛПДС «Лопатино» емкостью 30 тыс. тонн. В остальные резервуары поступает нефть либо «Транснефть-Приволги» или с Альметьевска, либо смешивается. На приемо-сдаточном пункте проверяются вместе с представителями «Транснефти» параметры качества, плюс на всем участке нефтепровода до Белоруссии, по-моему, 24 поддерживающих насосных станции — там тоже должны брать анализы. То есть получается, «Транснефть» за все это время не брала ни одного анализа на хлорорганику? Они говорят, что проверяют один раз в десять дней на хлор, но остальные параметры (плотность, сера и так далее), скорее всего, каждый день. И при этом лаборанты не обратили внимание на едкий запах нефти, ведь хлор пахнет очень сильно...
Скорее всего, ситуация была такова: в арбитражных пробах специально нашли завышенное содержание хлорорганики, чтобы тут же возбудить дело против работников «Нефтеперевалки». Дело-то возбудили по ст. 215 (порча, незаконная врезка и так далее). Но чтобы действительно все утяжелить, тут же «рисуют» новую ст. 158 о краже, да еще и группой при моем предводительстве. Причем в постановлении о возбуждении дела указана кража нефти у «Транснефть-Дружбы», хотя у нее украсть невозможно — ее нефть не может быть на УСиКН.
Мы хотим, чтобы пошло объективное расследование, чтобы обязательно проверили терминал «Транснефть-Дружбы», чтобы опросили операторов, лаборантов и других сотрудников. Хотя я понимаю, что очень сложно добиться этого в данной ситуации.
— Где вы сейчас находитесь?
— В Германии. Из Москвы уехал 25 апреля, когда ничего не предвещало, и планировал вернуться 15 мая (на этот день назначен суд о его заочном аресте.— “Ъ”). В ближайшие дни все взвешу и приму решение, возвращаться ли в РФ.
Добавить комментарий