За «замену неотбытой части срока более мягким наказанием» для Бориса Фомина перед Тульским облсудом хлопотали адвокатура, ФСИН и даже МВД РФ.
Администрация колонии №6 Тульской области дала заключенному блестящую характеристику. Согласно этому документу, Борис Фомин «исключительно добросовестно и ответственно» относится к своим обязанностям: он получил на зоне профессию электромонтажника осветительных сетей. Осужденный, как следует из характеристики, «уживчив, неконфликтен и опрятен», поддерживает правила внутреннего распорядка и «родственные связи по телефону». Он «уважительно относится к администрации колонии» и «оказывает положительное влияние» на других сидельцев.
Не менее впечатляющим оказалось и приложенное к ходатайству об освобождении письмо старшего следователя следственного департамента (СД) МВД РФ, который вел дело Бориса Фомина.
По его словам, еще во время предварительного расследования банкир не только признал вину, но и деятельно раскаялся, оказав следствию существенную помощь. Он «дал показания, изобличающие соучастников, и предоставил сведения о новых преступлениях группы, содействовал в поиске похищенного организаторами имущества».
Наконец, представляющий интересы осужденного адвокат Шамсудин Цакаев раскритиковал аргументы Новомосковского горсуда Тульской области, отказавшего его доверителю в освобождении двумя месяцами ранее. Защитник напомнил, что Верховный суд России рекомендовал нижестоящим судам индивидуально подходить к рассмотрению подобных ходатайств осужденных и в случае отказа мотивировать свое решение: указывать конкретные обстоятельства, препятствующие досрочному выходу человека на свободу. Новомосковский же суд, по мнению адвоката, ограничился общими и голословными утверждениями о том, что господин Фомин «не утратил общественную опасность», а «степень его исправления не достигла того уровня, при котором отпадает необходимость в дальнейшем отбывании наказания». «Какого же уровня исправления человек должен достичь, чтобы получить смягчение наказания? — поинтересовался защитник Цакаев.— В постановлении горсуда, да и вообще в российском законодательстве каких-либо разъяснений по этому поводу нет».
Адвокат пояснил, что его клиент действительно не мог погашать ущерб и получать поощрения от администрации «на протяжении всего периода отбывания наказания», но это вовсе не означает, что он, как заявил горсуд, лишь «начал вставать на путь исправления».
По словам защитника, его доверитель, задержанный летом 2017 года, сразу стал важным свидетелем по трем уголовным делам и по инициативе следствия еще три года кочевал по изоляторам столичного региона, посидев в «Матросской Тишине», «Пресне», а также Зеленограде и Можайске. При этом ни в одном из СИЗО ему не разрешили поступить в хозотряд, лишив возможности заработать благодарности и деньги.
В тульскую колонию осужденный, как пояснил адвокат Цакаев, попал только летом прошлого года и там сразу же приступил к работе. Это позволило ему зарекомендовать себя и частично компенсировать нанесенный преступлением ущерб: по поручению Бориса Фомина его родственники перевели потерпевшей стороне 50 тыс. руб. «Мой доверитель не профессиональный преступник с криминальным прошлым,— заявил облсуду Шамсудин Цакаев.— Он всю жизнь добросовестно работал, был примерным гражданином и семьянином, а после того как совершил ошибку, провел достаточное время в заключении, чтобы осознать и никогда не повторить ее».
Впрочем, доводы защитника, как и аргументы следователя и начальника колонии, не впечатлили Тульский облсуд. Решение горсуда было признано «обоснованным и верным».
В похожей ситуации оказался и подельник экс-председателя правления ПСБ, акционер банка и организатор хищений Иван Мязин. Помимо ПСБ он владел еще десятком рухнувших в разное время банков, через которые были выведены из оборота миллиарды рублей, поэтому следствие считало господина Мязина крупнейшим игроком на рынке незаконной обналички. Финансиста задержали весной 2018 года, после того как раскаявшийся Борис Фомин заявил на допросе, что хищения в ПСБ совершались по указанию и в интересах его владельцев. Иван Мязин в особом судебном порядке получил восемь лет колонии, поскольку, как и предправления Фомин, пошел на сотрудничество со следствием, став важным свидетелем по нескольким уголовным делам о коррупции. Из-за этого ему пришлось задержаться в СИЗО Можайска, откуда он в апреле этого года и заявил ходатайство о замене оставшейся части наказания более мягким. Но горсуд Можайска оставил его без рассмотрения. Как оказалось, осужденный Мязин поторопился с обращением, не отбыв положенной в таких случаях половины срока.
Таким образом, из трех осужденных по делу о хищениях в ПСБ на свободу пока вышел только второй акционер банка Алексей Куликов. Он был задержан еще в 2016 году и получил в итоге десять лет колонии общего режима как организатор совершенных преступлений. Господин Куликов первым из фигурантов дела признал вину и деятельно раскаялся. Он дал показания на обоих своих подельников, а кроме того, сообщил следствию о других, неизвестных ранее преступлениях.
В отличие от господ Фомина и Мязина Алексей Куликов еще в феврале 2020 года досрочно вышел из московского СИЗО №5. Головинский райсуд Москвы удовлетворил его ходатайство с первой попытки.
Дело в том, что свидетельские показания обвиняемого Куликова оказались гораздо ценнее. Он изобличил в них бывшего заместителя начальника управления «К» ФСБ РФ Дмитрия Фролова, осуществлявшего до 2013 года контрразведывательное обеспечение кредитно-финансовых организаций. Свидетель Куликов рассказал следствию, что чекист в течение шести лет ежемесячно получал от него вознаграждение в размере $100–150 тыс., а за это помогал удержаться на плаву подконтрольному господину Куликову АКБ «Кредитимпэкс Банк». Уголовное дело о получении особо крупной взятки отставным полковником Фроловым сейчас слушается в Московском гарнизонном военном суде, но Алексей Куликов в качестве взяткодателя в нем не фигурирует.
Напомним, в апреле 2015 года у ЗАО «Промсбербанк» была отозвана лицензия. ЦБ уличил кредитную организацию в «размещении денежных средств в низкокачественные активы», а СД МВД РФ возбудил уголовное дело об особо крупных мошенничестве и растрате (ч. 4 ст. 159 и ч. 4 ст. 160 УК РФ). Как признали затем суды, перед отзывом лицензии руководство ПСБ вывело активы банка, выдавая крупные кредиты фирмам-однодневкам. Затем права требования долгов были проданы или переуступлены через страховую компанию «Оранта» аффилированным с собственниками ПСБ фирмам в Молдавии, Литве и Эстонии. Последние через местные суды стали взыскивать средства с заемщиков, а деньги в итоге оказывались на зарубежных счетах организаторов преступлений. Обоих акционеров удалось привлечь к уголовной ответственности, но нанесенный ими ПСБ ущерб в размере 4,6 млрд руб. так и не был погашен.
Добавить комментарий